Орешник вместо ядерных угроз. Что означают новые громкие заявления Путина и Белоусова на коллегии Минобороны РФ — анализ ISW

Очевидная текущая сосредоточенность российского диктатора Владимира Путина на заявлениях о баллистической ракете Орешник и российских неядерных средствах сдерживания свидетельствует о том, что Кремль, вероятно, ищет способ отойти от своих ядерных угроз, которые не готов выполнить.

Такое мнение в своем новом отчете высказывают аналитики Института изучения войны.

Путин выступил на коллегии Министерства обороны России 16 декабря, обсудив российские военные разработки в 2024 году и военные цели России на 2025 год. В этой речи Путин снова сделал ряд заявлений о ракете, которую Кремль называет Орешником. В частности диктатор хвастался тем, что Россия развивает свой военный потенциал и технологии параллельно со своей ядерной триадой [три типа носителей ядерного оружия — стратегическая авиация, межконтинентальные баллистические ракеты и атомные подводные ракетоносцы].

В частности Путин подчеркнул, что баллистическая ракета Орешник является «новейшим мощным оружием» России, производство которого РФ вскоре наладит серийно. Путин также утверждал, что если бы Россия использовала Орешник «в комплексном режиме» в тандеме с другими неядерными боеприпасами, то мощность такого удара была бы сопоставимой «с применением ядерного оружия». При этом Путин подчеркнул, что использование Орешника с неядерной боеголовкой не создало бы ядерного заражения, подчеркнув, что неядерность Орешника является «очень важным элементом при принятии решения о том, какие средства вооруженной борьбы» будет применять Россия. Путин ранее аналогичным образом восхвалял технические характеристики баллистической ракеты Орешник, в том числе сравнивая ее с ядерным оружием или метеоритом с точки зрения урона, который она может нанести, напоминают в ISW.

Аналитики Института изучения войны считают, что эти новые попытки Путина акцентировать на вероятной [неядерной] мощности Орешника являются «примечательными» и могут свидетельствовать о том, что Кремль может стремиться отойти от интенсивного бряцания именно ядерным оружием — риторики, которую Москва до сих пор использовала в войне. Обращение Путина к Минобороны от 16 декабря, его заявления на заседании Совета Безопасности ОДКБ в Астане 28 ноября, а также его выступление перед Минобороны 22 ноября, похоже, призваны сделать именно Орешник «бастионом неядерных средств сдерживания России», пишут специалисты ISW.

Они напоминают, что ранее Россия неоднократно использовала угрозы ядерного возмездия, чтобы принудить Украину и Запад к самоограничению. Однако действия Украины и Запада бросали вызов ядерному нарративу Кремля каждый раз, когда Кремль его использовал, что постоянно подрывало самоопределенные Россией пороги для использования ядерного оружия.

ISW ранее оценивал, что в возможностях Орешника, вероятно, нет ничего особенно нового, поэтому Путин может восхвалять его технические характеристики именно для того, чтобы посеять страх и неуверенность относительно урона, который может нанести Орешник. Таким образом российский диктатор может давить на партнеров Украины, чтобы они заставили Киев ограничить свои удары по России из страха, что Москва действительно осуществит ответный удар. Таким образом, Путин, вероятно, представил Орешник как новый элемент в широком наборе кремлевских инструментов «рефлексивного контроля» [попыток заставить Запад к самоограничению в помощи Украине]. Это указывает на то, что Кремль все больше начинает мириться с тем фактом, что невыполнение ядерных угроз Путина обесценивает их до такой степени, что он вынужден найти риторический «уход» от этой темы, чтобы сохранить свой вес в международном информационном пространстве, резюмируют в ISW.

Кроме того, Путин возобновил фальшивый российский нарратив о том, что украинский президент Владимир Зеленский якобы является нелегитимным лидером Украины. В ISW считают, что это лишь лишний раз окончательно подтверждает стремление Москвы устранить легитимную демократическую власть Украины, что является одной из предпосылок Кремля для урегулирования войны путем переговоров. 16 декабря Путин ложно заявил, что в условиях военного положения украинская Конституция якобы предусматривает лишь расширение полномочий Верховной Рады Украины и не расширяет полномочия президента. Специалисты предполагают, что Путин возродил этот нарратив, о котором в основном не упоминал с начала лета 2024 года, чтобы повторить, что Кремль рассматривает смену власти в Киеве как необходимую [для Москвы] «предпосылку» для «переговоров» с Украиной. ISW продолжает оценивать, что Россия на самом деле не заинтересована в добросовестных переговорах с Украиной и сядет за стол переговоров лишь тогда, когда почувствует, что добилась максимальных уступок в отношении суверенитета Украины, в том числе и путем устранения законной власти Украины и исключения украинских деятелей из таких переговоров.

Министр обороны России Андрей Белоусов также использовал заседание коллегии Минобороны России 16 декабря, чтобы подтвердить ранее заявленные Путиным территориальные цели в Украине как еще одну предпосылку Кремля для урегулирования войны путем переговоров. Белоусов повторил, что Россия может обеспечить победу в войне в Украине, только достигнув целей, которые Путин поставил в своей речи перед МИД в июне 2024 года. Тогда Путин безосновательно заявил, что украинские войска должны быть «полностью выведены» даже с подконтрольных Украине территорий Донецкой, Луганской, Запорожской и Херсонской областей — еще до того, как Россия согласится вступить в переговоры. Заместитель председателя Совета безопасности России Дмитрий Медведев так же ссылался на речь Путина в июне 2024 года 12 декабря, указав, что оккупация Россией всех четырех областей, включая территорию, которую российские войска сейчас не оккупируют, остается текущей территориальной целью Кремля. Таким образом, отмечают в ISW, недавний выразительный акцент на территориальных требованиях Путина, который прозвучал в заявлениях ряда чиновников РФ — в сочетании с постоянными заявлениями Путина о том, что нынешнее украинское правительство является нелегитимным — демонстрируют, что Кремль требует от других сторон переговоров обеспечить передачу РФ (без согласия Украины) той суверенной украинской территории, включая часть, которую Россия не смогла захватить военным путем.